|
|
18 февраля 2009
Владислав Шувалов
Когда-то с "интернационалом" связывалась идея светлого будущего, которая объединяла всех честных людей. Участникам рабочих движений было нечего терять кроме своих цепей, и ничего не оставалось, как верить в интернациональное значение своей борьбы за человеческое существование. Ныне перспективы светлого будущего приватизированы теми, кто заказывает музыку, а пролетарский дефидент поменял свое значение. "Интернэшнл" сегодня – это транснациональная сеть финансовых коммуникаций, опутавшая все сферы жизни.
…Агент Интерпола Луи Сэлинджер раскручивает сомнительную деятельность некоего международного банка по кредитованию бизнеса, имеющего офисы от Берлина до Нью-Йорка. Банк приобрел крупную партию оружия и теперь ищет партнеров в военно-промышленном комплексе, чтобы модернизировать китайские ракеты современными системами наведения для их последующей перепродажи. Если разобраться, типичный банковский лизинг. Правовая сторона отягощена отсутствием у банка международных санкций на торговлю оружием и усугублена чередой заказных убийств (для сокрытия от посторонних существа сделки). Дерзость банкиров не знает границ: в Люксембурге они убивают своего зампреда по закупкам, который хотел предать детали проекта огласке, а в Милане – за отказ сотрудничать - одного из двух крупнейших в Европе военных магнатов. Мелкую рыбешку вроде напарника Луи Сэлинджера в прологе фильма убирают без особых хлопот. Протоколы подчищены, любопытство зачищено…
Tom Tykwer – самый "интернациональный" режиссер Германии давно вышел на международную арену. Его фильм семилетней давности Рай по сценарию поляка Кшиштофа Кесьлевского, был снят в Италии и Германии, а финансировался с помощью десятка продюсеров из пяти стран (в списке были такие имена как Энтони Мингелла, Сидни Поллак и Харви Уайнстайн). Тыквер давно функционирует в координатах объединенной Европы, зная все плюсы и минусы международного проектирования, поэтому кому как не ему было браться за попытку идентификации транснациональной финансовой жандармерии. Опробовав голливудских звезд на эпизодических ролях в Парфюмере (Дастин Хоффман и Элан Рикман), в банковском боевике "Интернэшнл" автор выводит американцев на главные роли. Клайв Оуэн и Наоми Уоттс, лица мирового уровня, зарекомендовавшие себя фигурантами не попсы, но арт-мейнстрима, удачно вписались в фильм и не выглядели "специально приглашенными гостями", призванными добавить статуса проекту. Притом, что играть героям было особо нечего – немецкая машина катится строго по рельсам сюжета и не позволяет себе психологических виражей.
Интернэшнл радует увлекательным повествованием при размахе производства. Как правило, крупномасштабные европейские проекты теряются на высоте больших денег и существенно уступают заокеанским конкурентам (достаточно вспомнить ущербное развлекательное кино, производимое при участии французского продюсера Люка Бессона). Насыщенный дежурными остросюжетными элементами лент про суперагентов Интернэшнл выполнен на уровне образцов экшна. Работникам cферы клиринга и кредитных отношений производственная специфика может показаться наивной, особенно учитывая, что завязанные сюжетные узлы разрубаются героем-одиночкой соответствующими методами. Тем не менее, и это важно, фильм лишен критической небрежности в эстетике, чем успели прославиться недавние представители "агентурного боевика" - Ультиматум Борна и Квант милосердия. После визионерского опыта в Парфюмере от режиссера можно было ждать дальнейшей стерилизации экранного пространства, однако немец снимает вполне консервативно, активно эксплуатируя имеющиеся преимущества – от верной съёмочной группы, с которой был снят ни один фильм, до красот урбанистических ландшафтов.
Претензии на глобализм в мире кино немыслимы без видового разнообразия на экране. Интернэшнл снимался в знаковых городах (Нью-Йорк, Берлин, Милан, Стамбул), на фоне живописной архитектуры – от Центрального вокзала в Берлине до Музея современного искусства в Нью-Йорке. Последний пришлось также выстроить на студии Бабельсберг, поскольку по ходу одной из финальных схваток музей Гуггенхайма превращали в решето.
Помимо изобразительной умеренности и жанровой полноты, фильм имеет актуальную идеологическую подоплеку, которую поддержит всякий простак, не знающий, куда деваться от своих "цепей" (особенно, в период рецессий и девальваций). Финансовый кризис, и сопутствующий ему народный гнев, играет на руку "Интернэшнлу", который эксплуатирует малоприятную идею о мире, превратившемся в прагматично управляемое деловое предприятие. Если задуматься, то не очень понятно, как с этим бороться – враг неочевиден. Вобравший в себя всё зло мира банк из "Интернэшнл" торговал оружием, и значит - это плохой банк. А, скажем, банк, который обслуживает не африканские режимы, а военные интересы родного Министерства обороны (заметим, тоже далеко не миролюбивые), должен считаться хорошим? Неопределенность морали объясняется отсутствием носителя зла, монстра, которого можно было бы яростно ненавидеть. Белые воротнички на монстров не тянут – это такие же рабы системы, её вертухаи. Когда на самого главного из них наведут дуло пистолета в финале, он лишь ухмыльнётся: на его место завтра же придет другой клерк, система не отреагирует на потерю бойца (не то что краха - даже задержки платежей не будет). Воевать с паутиной тотального порабощения можно, только находясь вне матрицы, отвергнув корпоративную солидарность, социальную вовлеченность, надежды на спокойную личную жизнь и апелляцию к правосудию (как в отношении преступника, так и в отношении самого себя). Риск оказаться вне закона, не подразумевает перерывов на обед, а упование на правосудие наивно и даже вредно - его роль заключается как раз в юридической гарантии жизнеобеспечения коварной системы. Всё, что бы ты ни делал по долгу службы (включая критику, расследования, палки в колеса) работает на тестирование системы и её укрепление; даже устранение отдельных банкиров лишь обновляет клетки и улучшает кровообращение спрута. Эти мысли набрасываются для общего эффекта, но не проговариваются напрямую: у зрителя заболит голова от антиутопических настроений, выход из которых видится лишь в глобальном социальном суициде. Куда безопаснее держаться в рамках развлекательного боевика для офисного планктона, который с удовольствием бы увидел в аду некоторые приметы своего корпоративного быта, не более того. Собственно, герой Оуэна всё-таки уходит на "другую сторону" закона - логичный ход сюжета, но поданный маловразумительно, за что на автора пенять невозможно. Эта тема совсем для другой истории и другого режиссера.
|
|
|