Мартин Вуттке: "Дуэлянт" - это история о потерянном мире"
Увеличить картинку
Мартин Вуттке на пресс-конференции в Москве
(© WDSSPR)
В прокат вышел "Дуэлянт" Алексея Мизгирева – драма о человеке, который стреляется на дуэлях за других и хочет вернуть потерянную честь. Действие фильма происходит в Петербурге середины XIX века. Представить город того времени без немцев невозможно – вот и героя "Дуэлянта" на всех поединках сопровождает похожий на Мефистофеля немецкий барон. Его играет Мартин Вуттке – один из самых выдающихся актеров современной Германии, хорошо знакомый публике по роли Гитлера в "Бесславных ублюдках" Квентина Тарантино.
- Как вы попали в этот проект? Или как проект попал к вам?
- Время от времени мне поступают предложения из России, что, надо сказать, меня очень радует. В случае "Дуэлянта" я решил приехать в Москву. Приехал, пообщался с режиссером Алексеем Мизгиревым. Сценарий тогда еще не был готов, у нас на руках были только какие-то отрывки, наброски. Но идея меня сразу захватила.
- А почему раньше вы отвечали российским режиссерам и продюсерам отказом?
- По разным причинам. Главная из них заключается в том, что я занят в театре. Иногда не складывалось с графиком, иногда случалось, что сами проекты "умирали", так и не добравшись до стадии реализации. Последнее – часть профессии, то, к чему нужно привыкнуть любому актеру. Увы, погибают, как правило, самые интересные идеи.
- В кино и театре вы сыграли огромное количество героев классической русской литературы. Вы были князем Мышкиным, Ставрогиным, Мастером и даже Веничкой Ерофеевым. С кем из них вы могли бы сравнить Барона из "Дуэлянта"?
Увеличить картинку
Мартин Вуттке в роли главного героя романа "Преступление и наказание", Родиона Раскольникова
(© picture-alliance / ZB)
- Трудно сказать. Пожалуй, ни с кем из вышеперечисленных, хотя в Бароне есть частицы всех этих людей. Но мне приходят в голову имена двух авторов, которые занимались описанием подобных типажей. Это Достоевский и Бальзак. Особенно Бальзак: в его романах часто встречаются герои-проводники, своеобразные посредники, которые помогают центральному персонажу выйти в свет. Если помните, такой был у Люсьена де Рюбампре в "Блеске и нищете куртизанок".
- Барон для вас демоническая фигура?
- Демоническая и диковинная. Совершенно очевидно, что он знавал лучшие времена. Когда он родился, то вряд ли думал, что ему придется зарабатывать себе на хлеб. Но потом он обнищал и обнаружил, что нужно искать работу. А делать он ничего не умеет. Он действительно похож на бальзаковского героя: у Бальзака это всегда раздробленные изнутри, сломленные люди.
- А есть ли у вас любимый герой русской литературы?
- Ну, как вы можете судить по моему послужному списку, у меня точно есть любимый русский писатель – это Достоевский. С любимым персонажем сложнее, я бы не хотел выделять кого-то одного. Но не могу не сказать, что князь Мышкин меня в свое время совершенно заворожил. Это невероятный образ, и мне кажется, что он больше других героев Достоевского похож на своего автора.
- Режиссер Алексей Мизгирев во время написания сценария подробно изучил российский дуэльный кодекс. Наверняка он много рассказывал об этом актерам. Было ли в его рассказах что-то, что вас по-настоящему поразило?
- Нет, потому что подобные кодексы существовали во многих странах. Поразило другое. Для меня "Дуэлянт" – это во многом история о потерянном мире. Потому что в пределах жизни одного поколения – того же самого, к которому принадлежит главный герой, – все резко изменится. Битва не на жизнь, а на смерть за потерянную честь перестанет быть актуальной. Конец XIX века принесет индустриализацию и слом существующего строя. Оружие переживет полную трансформацию. Исчезнут целые социальные группы: уже в начале XX века общественную жизнь будут определять представители совсем других слоев населения. Категории чести и благородства исчезнут. Получается, что у того, за что борется Яковлев, нет перспективы. Он сражается за исчезающую натуру. Фильм приглашает заглянуть в этот исчезнувший мир, спроецировать существовавшие тогда категории на себя.
- Было ли у вас во время съемок время познакомиться с Петербургом? Настоящим, а не экранным.
Увеличить картинку
На съемках фильма "Дуэлянт"
(© WDSSPR)
- О да. По-моему, в последние годы я нигде столько не ходил пешком, как в прошлом году на съемках "Дуэлянта" в Петербурге. Больше всего меня удивило, что у него структура итальянского города. И это не случайность: он концептуально итальянский. А я, надо сказать, очень много времени провел в Италии, у меня там работал отец.
- Если не считать дежурного сравнения с Венецией, у нас почему-то редко упоминают об итальянских корнях Петербурга. Столько достопримечательностей, построенных итальянскими зодчими, но при этом куда чаще звучат сравнения с Парижем, Амстердамом или Стокгольмом.
- Но это же очевидно. У Достоевского в одном из романов – я сейчас не вспомню, в каком именно, – есть прекрасное описание тех изменений, которые происходят с Петербургом, когда солнечную погоду сменяет дождливая. В прошлом году я смог это ощутить. Мы снимали в конце сентября. Сначала было тепло, а потом наступили серые осенние дни. И внезапно свет изменился. Он исчез, и все краски как будто погасли, стерлись. Вот тогда ты понимаешь, что по концепции – итальянской – этому городу нужно солнце. В Италии происходит примерно то же самое. Там, конечно, солнечного света гораздо больше. Но когда солнце неожиданно скрывается за тучи, ты оглядываешься вокруг и думаешь: "А где же все это волшебство? Как оно могло улетучиться за какие-то считанные мгновения?"
- В кино и сериалах сейчас все меньше разделения на черное и белое. Все чаще героя заменяет антигерой, который может творить ужасные вещи и оставаться при этом любимцем публики. Каково вам, актеру, существовать в таком мире?
- А мне кажется, мир никогда и не был другим.
- Но кино было.
- Кино было, тут вы правы. Возможно, кинематограф как более молодое искусство просто подошел к новому этапу развития. Потому что в жизни разделение на черное и белое никогда не работало. Всегда была диалектика добра и зла, всегда надо было как-то свыкнуться с тем, что одно может существовать в другом. Упрощения разбиваются о реальность.
- В прошлом году вы снялись в американском сериале "Homeland" ("Родина" – прим. Germania-Online)…
Увеличить картинку
Мартин Вуттке на премьере фильма "Дуэлянт" в Москве
(© WDSSPR)
- Да, и я получил огромное удовольствие от этих съемок. Люблю американские сериалы. Совсем недавно я снялся еще и в новом сериале от Netflix. Он называется "Sense8".
- Могут ли в Германии в ближайшие годы появиться сериалы, близкие по качеству к американским?
- Думаю, да. У нас точно нет проблем с технологиями, потому что все чаще кинематографисты из Америки снимают кино в Германии. Нет проблем с креативным потенциалом. Есть другой момент. У нас очень тесно связаны кино и телевидение. Невозможно снять фильм без поддержки какого-либо крупного телеканала. А вот телевидению, в отличие от кино, сложнее решиться на радикальный творческий шаг.
- Список ваших киноролей мог быть намного больше, но вы предпочитаете отдавать все свое время театру. Что он дает актеру такого, чего не может дать кино?
- Ответ лежит на поверхности. Ты выходишь к залу и играешь шесть или семь часов. Это совершенно другое физическое состояние, другие эмоциональные переживания. А в кино ты часто играешь пять минут, а потом ждешь два часа, пока выставят свет. Кино на 90 процентов состоит из ожидания. И, конечно, в театре актер получает совершенно другой отклик от аудитории. На сцене ты отдаешь себя залу, и он это чувствует. В кино ты тоже отдаешь себя, но нет гарантии, что камера это зафиксирует. Успех будет зависеть от техники, монтажа, грима и костюмов. В кино актер – один из инструментов режиссера. Только в театре у него появляется автономность. Из этого, впрочем, не следует, что я не люблю кино – я его обожаю. В юности я много счастливых часов провел за просмотром фильмов. Но как актер я предан театру, он значит для меня несравнимо больше, чем кинематограф.
- Раньше влияние театра было огромным. В СССР, например, на сцене между строк проговаривались важнейшие вещи о времени, о людях и о системе. Но в последние годы это влияние падает. Верите ли вы, что театр все еще может что-то изменить?
- В репрессивной системе театр действительно играл огромную общественную роль. В ГДР было что-то похожее, они тоже многие вещи проговаривали между строк. Я выходец из Западной Германии, но и у нас театр был очень влиятельным, пьесы рассказывали об актуальных событиях. Но все меняется, это правда. Наверное, это прозвучит эгоцентрично, но театр нужен лично мне для самопознания. Театр нужен людям, которые его делают. И публике он тоже все еще нужен. Как вы, наверное, знаете, я много лет проработал в берлинском "Фольксбюне". Сейчас там грядут большие перемены, фактически заканчивается 20-летняя эра, меняется интендант. В городе по этому поводу идут бурные дебаты, которые затрагивают все: эстетику, политику, социальную жизнь. Накал этих дискуссий поражает. Он означает, что даже такой ультрасовременный город, как Берлин, по-прежнему сохраняет свою теснейшую связь с театром. Никуда она не делась.
Беседовала Ксения Реутова
04.10.2016